Мародерские хроники - Страница 22


К оглавлению

22

Об этом я и размышлял, когда подходил конец моей смены, мне оставалось находиться за управлением вездехода двадцать семь минут. Как обычно к концу смены, я посмотрел на показания навигатора, мы находились совсем недалеко от берега Каспийского моря. Как только я отвел глаза от дисплея системы "Глонасс", раздался вызов по рации. Опять, наверное, Флюр заскучал, — подумал я, беря в руку радиостанцию. Включив ее на прием, я услышал не шутливые приколы Флюра, а вполне серьезный и слегка взволнованный голос Саши, он, немного торопливо и сумбурно спрашивал:

— Алло, Батя! Прием, прием! Ты слышишь меня?

Я ответил:

— Конечно, Санек, я не только тебя слышу, но и размышляю, почему же ты такой

взволнованный? Случилось, что?

Из динамика донеслись возбужденные голоса Вики и Флюра, потом, перекрывая их, раздался уже более спокойный голос Саши:

— Да нет, ничего экстраординарного не произошло. Просто Вика вдали разглядела какое — то непонятное строение. Вот я тебя и вызываю по этому поводу. Будем к нему подъезжать, чтобы рассмотреть получше? Или как? Если к нему свернем, то общее отклонение от маршрута составит километров пятнадцать — не меньше, а это литров тридцать соляры.

В этот момент из рации донеслись громкие вскрики Вики:

— Папа, папа! Я точно видела — это лежащий на боку корабль! Просто мы за это время немного проехали, и сейчас Флюр видит только снежную гору.

После этих выкриков, из динамика донеслись какие–то скрипы, а потом раздался вопрос Саши:

— Ну, что решаем, командир, поворачиваем?

Я немного помолчал, размышляя, а потом ответил:

— Ладно, Кот, давай уважим девочку! Тем более, я уже точно решил, что заправщик придется бросать, а на этом мы, сам понимаешь, литров пятьсот горючего сэкономим.

После этих моих слов рация замолкла, и мы явно начали отклоняться вправо от своего маршрута. Значит, едем к обнаруженному объекту и, наверное, там получится немного размять мое закостеневшее тело, — с облегчением подумал я.

Глава 4

Минут через двадцать неспешной езды, уже и я смог разглядеть засыпанное толстым слоем снега, довольно большое судно. Оно было раза в три больше, чем так хорошо нам запомнившаяся, самоходная баржа с углем, вмерзшая в лед реки Оки, около Серпухова. От находки той баржи у меня остались самые теплые воспоминания. Ведь только благодаря углю, находящемуся в ней, мы и смогли продержаться и не замерзнуть в те дикие холода, когда температура иногда опускалась до -160 градусов по Цельсию. Поэтому, у меня сладко засосало под ложечкой в предвкушении каких–нибудь приятных и полезных находок. Наверное, такое ощущение было не только у меня, поскольку из ожившей рации донесся возбужденный голос Флюра:

— Батя, ты представляешь — в степях Калмыкии — корабль! Это, то же самое, что — "подводная лодка в полях Украины". До берега моря по данным навигатора "Джи–пи–эс" — двадцать километров. Это просто чудо какое–то, я не удивлюсь, если судно под завязку набито сокровищами!

Я несколько умерил его пыл и веру в чудо, сказав:

— Не чудо это — к сожалению! А напоминание о прошлой катастрофе. Представь, каким же чудовищным было землетрясение, что даже в Каспийском море могло поднять таких размеров волну, чтобы вынести этот корабль на двадцать километров от берега. А вот насчет сокровищ, это надо проверить. Но я тоже очень надеюсь, что в баках этого судна, мы найдем дизтопливо. Помнишь баки нашей баржи в Серпухове? А баки земснаряда около моста через Оку?

Я немного помолчал и продолжил:

— Вот видишь, а Вика оказалась права. Видно само провидение, не дало отсадить ее от вас, не зря она так хотела остаться в передовом вездеходе. Так что вы оба должны извиниться перед ней за недоверие.

На том конце рации раздались смешки, было слышно, что хихикал весь экипаж УРАЛа, потом я опять услышал срывающийся голос Флюра:

— Батя, да я, как только не стараюсь получить прощения. Даже попытался, униженно подползти по полу кабины, облобызать ее ножки, но этот ревнивый котяра никак не хочет меня к ней подпускать. Говорит, что когда встанем на стоянку, сам займется этим и не отпустит ее, пока не заслужит прощения.

Из динамика рации опять донесся дружный смех всего экипажа. Неожиданное веселье прервал Игорь, он заявил:

— Вы что, лишенцы, опять там развеселились? Кот, командовать надо, как нам подъезжать к этой посудине, а у вас там — все смешки. Вставать уже пора, а то сейчас мочевой пузырь лопнет. Нет, все–таки придется кому–нибудь из вас, клизму для прочистки мозгов прописать. Я думаю, Флюру — ведра на два, будет в самый раз.

Теперь уже в динамике раздавался смех Игоря. В этой перепалке решил поучаствовать и я:

— Дохтур, ты, что нарушаешь нашу договоренность? Рацию занимают только первый и замыкающий экипаж. Остальные могут залезать в эфир только при возникновении чрезвычайных ситуаций.

Ответ Игоря не заставил себя ждать:

— Батя, а тут и наступает чрезвычайная ситуация, мой пузырь выдержит еще не более пяти минут. Так что надо быстрее определяться со стоянкой, а не заниматься словоблудием. Я думаю, что такая ситуация сложилась не только у меня.

Я подумал, что Игорь, конечно же, прав. Мы все уже приноровились к четырехчасовому ритму движения, а сейчас мы его превысили на десять минут и наши организмы требовали свое. Поэтому я вызвал по рации первый вездеход:

— Санек, а Дохтур — то, прав! Давай, сейчас останавливайся, как раз оправимся, а потом изучим внимательно это судно. Посоветуемся, объедем его по кругу на маленьком вездеходе и только потом уже подъедем ближе и встанем лагерем. Как говорится — не зная брода, не суйся в воду. С налету лезть туда не надо, мало- ли, какие там могут быть сюрпризы.

22