— Из продуктов нашли только булок двадцать хлеба, немного сахара, да армейский термос, полный котлет. Валера, как открыл этот термос, то чуть не сблевал — говорит, они наверняка изготовлены из человеческого фарша. Я к этой мерзости даже и приближаться не стал. Так же мы осмотрели инструментальные ящики у всей подбитой техники, но нужных нам приспособлений для ремонта гусениц, а так же ключей для снятия болтов больше 32 номера не нашли. Еще я надеялся, что у них будут графитовые щетки для автомобильного генератора, которых у нас совсем нет, но и тут получился облом, так же, как и с моторным маслом для дизелей. Единственное, что порадовало, это то, что кроме дизтоплива в баке УРАЛа, в будке стояло две большие бочки с соляркой, к тому же везде уже залито топливо, разбавленное керосином. Мы уже дозаправили полностью УРАЛы, сейчас закончим с ГАЗоном, и останется только ТТМ. Считай, солярку, которую пожгли с последней заправки, мы полностью возместили. Бензином мы тоже разжились, кроме слитого из баков, в каждых аэросанях оказалось его по полной канистре.
— Мы тоже привезли литров тридцать бензина, — прервал я Володю.
Он задумчиво посмотрел на меня и продолжил:
— Значит и по бензину мы процентов на тридцать восполнили наш расход от самого дома. А по боеприпасам даже превзошли его, одних патронов в будке нашли три ящика: два — калибра 5,45 и один — 7,62, это не считая тех, которые были в собранных рожках для автоматов. Кроме этого двенадцать выстрелов для РПГ и целую коробку ручных гранат. И еще ручной, барабанный гранатомет и три ящика 40–мм гранат для него. В будке так же был 50–мм миномет с 24 минами — все это мы уже перегрузили в грузовой УРАЛ.
— Зачем нам миномет, — удивился я, — только лишний груз тащить?
— Ты что, не знаешь Саню? Я у него по рации спрашивал, что делать с этой находкой? Он так обрадовался миномету, сказал — обязательно его загрузить и, чтобы не очень далеко.
Я засмеялся, хлопнул Володю по плечу и произнес:
— Да, что же ты не радуешься такому навару? Твое интендантское сердце должно трепетать от этой добычи.
Он, не поддерживая моего веселого тона, ответил:
— Знаешь, Толь, я, после этого термоса с котлетами, хожу как дерьмом обмазанный. Меня ломает пользоваться любой вещью, которой касались руки этих ублюдков. Если бы не сложившиеся обстоятельства, я с большим наслаждением сжег бы все эти трофеи.
— Бросай это чистоплюйство, я больше, чем уверен, что если бы случилось так, что тебе пришлось бы тащить Галю по этой снежной пустыне, а пропитание кончилось, то ты как миленький — начал бы жрать эти котлеты. И ты прекрасно знаешь, что если этого не сделаешь, то погибнете оба. Не нужно себя обманывать, если бы мы все были не такими, то сейчас лежали бы под пятиметровым слоем снега — полностью безгрешные, но мертвые. А кто–то выживший, менее брезгливый, сказал бы — да, хорошие были люди, чистые, справедливые, а через пять минут забыл о вас, потому что у него свои, неотложные дела. И если бы ты был такой чистоплюй, то, хрен бы, в свое время занимался бизнесом, скорее бы — сидел в каком–нибудь монастыре и замаливал грехи молодости, когда ты бухал и трахался налево и направо.
— Да прав ты, Батя, прав, — прервал мой монолог Володя, — ну дай хоть немного почувствовать себя человеком из прежнего мира.
По–видимому, он этими словами хотел закрыть терзавшую всех тему. Но, под воздействием полученной сегодня громадной порции адреналина, как говорится — меня понесло, и я продолжил:
— Вот видишь, мы пользуемся любой возможностью, чтобы полелеять наши прошлые интеллигентские замашки. Судорожно пытаемся сохранить налет беспечной прошлой жизни. Это говорит только о том, что, по большому счету — нас еще не клюнул жареный петух. Дай–то бог, чтобы этого не произошло, чтобы мы все оставались живы и здоровы. Но жизнь не любит неженок и чистоплюев, а так же ленивых и самоуверенных. Этого нам ни в коем случае нельзя допускать, нельзя успокаиваться на достигнутом. Например, я все время думаю, какие нам, в дальнейшем, каверзы и испытания приготовила жизнь и как исхитриться их обойти. Поэтому я совершенно не чувствую себя на коне, несмотря на то, что мы надрали задницу этому Глобусу, мне хочется быстрее умотать от него подальше. И я, в отличие от твоих интеллигентских замашек, воспользуюсь без всяких угрызений совести всеми этими трофеями. А если уже так сложится ситуация, то и их котлетами не побрезгую.
В этот момент бак ГАЗона заполнился, Валера, пережав шланг из бочки, крикнул:
— Малой, давай, садись в кабину и подай ГАЗон назад, а ты, Батя, подъезжай сюда.
После этих выкриков я немного отошел от охватившего меня желания всех учить жизни, да и остатки избыточного адреналина покинули мой организм, и, когда я сел за управление ТТМа, меня охватило дикое чувство голода. Поставив вездеход под заправку, я вышел и спросил у Володи:
— Слушай, Интендант, а на счет — пожрать ты распорядился? А то я скоро буду готов слопать хоть черта, не говоря уже о найденных котлетах. И в этом будут виноваты твои переживания о несправедливости бытия.
— Да, обед уже наши дамы приготовили. Теперь ждем только Сашу с Флюром, — ответил он, потом на секунду примолк и продолжил:
— Только обедать, хоть там и тесно, будем в женском кунге — наш превращен в госпиталь.
Мне стало ужасно стыдно и неловко — я совсем забыл о раненом Павле. Все–таки, новые члены нашего братства еще не стали мне близкими и родными, например, имен девушек я не помнил, хотя они и представлялись.
В этот момент раздался возглас Коли: